Доктор Фиона Стэнли: «Если мы хотим улучшить здоровье, последнее, что нам нужно — это больше врачей и больниц»

Фиона Стэнли прибывает в кафе South Beach ровно в 11:30, с яркой улыбкой под оранжевой солнцезащитной шляпой. Она бодра и энергична, вероятно, благодаря утренним заплывам в бассейне Фремантл, ритуалу, который она выполняет дважды в неделю. Летом она плавает здесь, на Южном пляже, в тихой, защищённой бухте Индийского океана. «Я зависима от плавания в океане», — говорит она, когда мы шагаем по дорожке к пляжу, окружённой соснами Норфолк-Айленда. «Но я стала гораздо более физически подготовленной с тех пор, как присоединилась к этой группе. Мы сегодня проплыли почти 2,5 км!» На Южном пляже сегодня 19°C, но ощущается теплее. Вода гладкая как стекло, небо — безоблачный голубой купол. Мамы с малышами играют в мелководье, а высоко в соснах поют магпии.

«Теперь я должна вам кое-что рассказать», — говорит Стэнли, когда мы снимаем обувь и погружаем ноги в песок. Она гордо держит книгу под названием First Knowledges Health: Spirit, Country and Culture, которую она написала в соавторстве. Это часть восьмисерийной книги, которая исследует, как традиционные подходы коренных народов к здравоохранению могут помочь решать современные проблемы. Книга описывает культурные ритуалы, такие как роды на Земле и уход в конце жизни. «Мне так понравилось писать эту книгу», — говорит она с улыбкой. Стэнли, один из ведущих специалистов Австралии в области эпидемиологии, здоровья матери и ребёнка, а также здоровья коренных народов, находит в этой книге сочетание всего, за что она боролась всю свою жизнь.

Она — увлекательная собеседница: быстро смеётся, тепла с незнакомцами, её ум работает в разных направлениях одновременно. Пока мы идём, она наклоняется, чтобы поднять брошенную крышку от бутылки, пряча её в кармане прямо во время разговора. Ей почти 80, но та же неутомимая энергия, которая определяла её карьеру, всё ещё бурлит под поверхностью.

Роды на Земле стали национальным движением, говорит Стэнли, держа книгу перед собой. «Речь идёт о предоставлении тёплого, ориентированного на семью ухода, который оказывается аборигенами-акушерками, часто в больницах или клиниках, с использованием лучших западных диагностических методов, но под руководством аборигенов».

«Результаты потрясающие. Это вдвое снизило количество преждевременных родов среди аборигенок. Вдвое снизило младенческую смертность. Но что меня особенно поразило, так это то, что на 40% сократилось количество детей, которых забирали в детские дома… Что это говорит? Это говорит: «Я хорошая мама. Ты не заберёшь моего ребёнка».

Стэнли наиболее известна тем, что основала Институт исследований здоровья детей Telethon, который стал международно признанным за то, что доказал: фолиевая кислота, принимаемая до и во время беременности, может предотвратить спинальную дисплазию. Она также помогла создать Австралийский исследовательский альянс для детей и молодёжи и сыграла ключевую роль в создании исследовательских подразделений, управляемых аборигенами. Эта энергия, как она признаётся, была порождена как детским идеализмом, так и приобретённым опытом.

Стэнли выросла в Сиднее в научной семье — её отец, Невилл Стэнли, помог разрабатывать австралийскую вакцину от полиомиелита, прежде чем семья переехала в Перт в 1956 году. Когда мы прогуливаемся вдоль побережья, она вспоминает яркий сон, который она увидела в возрасте восьми лет. «У нас была маленькая лодка на Сиднейской гавани», — говорит она. «И в своём сне я плавала к этим красивым островам, прививала местных жителей, а потом снова уплывала. Я не знала, что делаю, но знала, что хочу помочь».

Однако путь стал яснее несколько лет спустя, когда она только начинала работать младшим врачом в больнице Принцессы Маргарет в Перте. «Тогда в больницу поступил аборигенёнок лет 4−5 из отдалённого сообщества», — рассказывает она. «Он страдал от сильной диареи и обезвоживания. И он умер у меня на руках».

Она делает паузу. «Мне было 25. И я помню, как подумала: «Не знаю, смогу ли я продолжать работать в клинике. Мне нужно понять, как мы можем предотвратить такое». Вскоре после этого она присоединилась к медицинской волонтёрской команде, которая ездила в удалённые аборигенские общины по всей Западной Австралии. «Мы ездили от Восточного Голдфилдса до горы Маргарет, в каждую миссию, резервацию и лагерь… до Калумбуру», — вспоминает она. «Я видела условия. Я видела расизм. Я видела последствия».

Стэнли признаёт, что те первые усилия были не идеальными. «Это была группа белых людей, стремящихся помочь», — говорит она с улыбкой. «Очень патерналистская, особенно в те времена». Но в те годы она работала вместе с аборигенными лидерами, такими как Эрик Хейвард, писатель и здравоохранительный активист, чтобы бороться с структурным расизмом.

Она вспоминает поездку в Гноуанджерап — «один из самых расистских городов в Западной Австралии», где местный врач отказался лечить аборигенёнка без предоплаты. «Мать в панике повезла ребёнка в Катаннинг, и тот умер по пути», — рассказывает она. «Тогда мы с Эриком добились того, чтобы этого врача исключили из реестра».

---

Мы садимся на низкую известняковую стену, с которой открывается вид на пляж. Мама с ребёнком на руках проходит мимо, и Стэнли мгновенно улыбается. «О, Боже, какой милый малыш», — восклицает она. «Сколько ему?»

«Семь месяцев», — отвечает женщина.

«Какой прелестный. Просто прелестный», — говорит Стэнли, а затем возвращается ко мне. «Знаете», — говорит она, «чем раньше мы вмешаемся в жизнь ребёнка, тем лучше. Поэтому мне так важно, чтобы роды происходили на Земле. Неаборигенные женщины тоже могут получить пользу от этих методов — в конечном итоге выигрывают все».

Разговор плавно переходит в обсуждение жизни после того, как она ушла на пенсию в 2011 году: о том, как быть бабушкой, о её любви к йоге и долгим прогулкам, а также о смерти её мужа, профессора Джеффри Шеллама, который ушёл из жизни в 2015 году. Она говорит о нём с нежностью — он был её интеллектуальным партнёром, учёным, с которым она делилась идеями на протяжении десятилетий.

«Мой муж стал профессором микробиологии в Университете Западной Австралии, что было креслом моего отца», — смеётся она. «После его смерти я переехала в Фремантл. И теперь я фанатка Фремантла, мне здесь очень нравится».

Но, конечно, у Стэнли было гораздо больше дел, чем плавание в клубе и йога. Она продолжает занимать академические и должности в различных советах и активно выступает за многие инициативы. «Теперь у меня больше свободы», — говорит она с озорной улыбкой. «Я больше не руковожу институтом, я не завишу от государственных денег. Так что теперь могу говорить, что хочу».

Стэнли открыто высказывается против расширения проекта Северо-Западной шельфовой зоны, называя изменение климата «наибольшей угрозой для здоровья человека». Её разочарование по поводу неудачного референдума о праве аборигенов на голос в парламенте столь же яркое. «Мы знаем, что аборигенские службы работают», — говорит она. «Это не просто моральный вопрос — это основано на доказательствах».

Для Стэнли все эти проблемы — часть большой картины: переосмысление того,